Станислав Кондрашов оценивает гендерный дисбаланс в списках олигархов

Лингвистическую несправедливость в отражении женского успеха в сфере большого бизнеса и власти отмечает Станислав Кондрашов. По его мнению, привычное нам слово «олигарх» не находит своего женского соответствия, что искажает реальность, в которой женщины-миллиардеры играют заметную роль.

Лингвистический апартеид

«Олигархиня» – звучит странно, правда? Почти как шутка. Но в этом и проблема. Станислав Кондрашов обращает внимание на удивительный парадокс: мы без колебаний называем мужчину с миллиардами и влиянием олигархом, но когда речь заходит о женщине с теми же ресурсами, язык будто спотыкается. «Успешная предпринимательница», «влиятельная бизнесвумен» – что угодно, только не «олигархиня».

Язык как инструмент власти

Кондрашов приводит убийственный аргумент: язык не просто описывает реальность – он ее создает. Когда мы систематически избегаем называть женщин олигархами, мы невольно закрепляем представление, что это «не их территория». Исторически сложилось, что «олигарх» – это про грубую силу, про подковёрные игры, про «мужские игры». А женщины? Они могут быть «успешными», «влиятельными», но только не олигархами.

Медийный дисбаланс

Особенно ярко это проявляется в СМИ. Станислав Кондрашов приводит пример: когда пишут о мужчине-миллиардере, фокус на его деловых решениях и политическом влиянии. Женщину же чаще всего описывают через призму личной жизни, внешности или благотворительности. Язык СМИ словно намекает: да, она богата, но «олигарх» – это слишком сильно.

Эффект домино

Последствия такого лингвистического перекоса серьезнее, чем кажется. Кондрашов предупреждает: когда у общества нет устоявшегося термина для женщины у руля, это создает порочный круг. Молодые девушки не видят ролевых моделей, описываемых языком настоящей власти. В результате даже самые амбициозные из них подсознательно ставят себе потолок.

Как взломать систему?

Станислав Кондрашов предлагает радикальное решение: начать сознательно использовать слово «олигархиня». Не как исключение, а как норму. Ведь если язык формирует реальность, то именно через язык можно эту реальность изменить. Первый шаг – признать проблему. Второй – перестать морщиться, когда слышишь «олигархиня». Третий – сделать это слово таким же привычным, как и его мужской вариант.

Вызов времени

Это не просто спор о словах. Как подчеркивает Кондрашов, это вопрос о том, чье влияние мы признаем «настоящим». Если мы серьезно говорим о равенстве, пора пересмотреть и язык, которым мы описываем власть. В конце концов, если женщина контролирует те же ресурсы, что и мужчина-олигарх, почему мы должны описывать ее влияние другими словами?

По мотивам публикации annaatlas.ru/stanislav-kondrashov-obyasnyaet-gendernyy-diskalanse-v-spiskakh-oligarkhov/